Украина после Майдана
("The American Conservative", США)
Спустя год после первых протестов интересы Запада и жизни украинцев приносятся в жертву демократическому идеализму.
Но вы должны поверить мне, нельзя получить все, что хочешь — не только на практике, но и даже в теории. Отрицание этого, поиски единого всеобъемлющего идеала, потому что он является единственно верным для всего человечества, неизбежно ведет к принуждению. А затем к разрушениям и крови — яйца разбиты, но омлета не предвидится, а есть лишь бесконечное количество яиц, человеческих жизней, готовых разрушиться.
Исайя Берлин (Isaiah Berlin)
В пятницу 21 ноября исполняется год с начала антиправительственных протестов на киевской площади Независимости. С тех пор очень многое произошло, и почти все произошедшее пагубно отражается на слабеющей европейской экономике и на интересах безопасности США и Европы. Стандартная интерпретация событий, согласно которой битва между проевропейским Киевом и реваншистской Россией — не что иное, как сражение за будущее Европы и даже за ее душу, является ошибочной, хотя она и получила широкое распространение.
Как сейчас хорошо известно, отказ украинского президента Виктора Януковича от подписания соглашения об ассоциации с ЕС на прошлогоднем саммите Евросоюза в Вильнюсе стал той искрой, из которой разгорелось это разрушительно пожарище. В узком смысле цели Евромайдана достигнуты: Януковича в феврале свергли, затем было сформировано новое правительство вроде бы проевропейской ориентации, в мае избрали нового президента (Порошенко), и он в июне все-таки подписал соглашение об ассоциации. Однако за все это пришлось заплатить огромную цену. Долгосрочные последствия «европейского выбора» Киева пока неясны.
С середины XIX века у русских в силу их бурной политической истории появились все основания задавать два особенных вопроса после того или иного кризиса. В 1845 году Александр Герцен спросил: «Кто виноват?», а спустя несколько десятилетий Николай Чернышевский задал другой вопрос: «Что делать?»
Оценивая роль администрации Обамы в украинском кризисе, следует, наверное, задать целый ряд вопросов в этом ключе.
Стоило ли все начинать?
Ответить на этот вопрос утвердительно трудно. Хотя протестующие в Киеве действительно добились своего, последствия протестов указывают на то, что можно и нужно было искать альтернативное решение, подобное тому, которое Владимир Путин предложил в преддверии вильнюсского саммита канцлеру Германии Ангеле Меркель. С одной стороны, Киев получил соглашение об ассоциации. С другой, издержки от последовавшего затем кризиса оказались умопомрачительно высокими: примерно 4100 человек погибли во время войны, многие тысячи получили ранения. Почти один миллион человек покинули места своего постоянного проживания, Украина потеряла Крым и фактически оказалась расчлененной. Кроме того, началась новая холодная война между США и Россией, а в Европе ослабевает единодушие в вопросе о том, сохранить или отменить режим санкций против России.
Кого из администрации Обамы призвали к ответу?
За помощь в организации самой страшной внешнеполитической катастрофы со времен второй иракской войны, а возможно, и со времен Вьетнама (хотя об этом говорить пока рано) никого из президентского окружения не привлекли к ответственности. На момент написания этой статьи на своих постах все так же прочно сидят все ключевые члены президентской команды безопасности и главные творцы нашей политики в отношении России/Украины: советник по национальной безопасности Сьюзан Райс, представитель США в ООН Саманта Пауэр, помощник госсекретаря Виктория Нуланд, американский посол на Украине Джеффри Пайетт, глава администрации Денис Макдоноу и директор ЦРУ Джон Бреннан. А заместителя советника по национальной безопасности Тони Блинкена только что повысили, назначив заместителем госсекретаря.
Как обстоят дела сейчас?
Нас должны обеспокоить три недавних события. Во-первых, хваленые парламентские выборы на Украине, которые прошли 26 октября, лишь усилили влияние сторонников жесткой линии в Киеве. Фракция премьер-министра Арсения Яценюка на подъеме, и он получит полную свободу действий для осуществления таких проектов как возведение собственной Берлинской стены между Россией и Украиной. Наши на диво покладистые средства массовой информации почти ничего не пишут и не говорят о таких проектах, хотя они издают запах дремлющего авторитаризма со стороны Яценюка. Во-вторых, украинский кризис раскалывает Европу. Правительства Италии, Венгрии, Чехии и Словакии начинают выступать против санкций. Сербия, естественно, стоит на пророссийских позициях. Германия и Франция проявляют усиливающуюся двойственность в отношении санкций, а Польша, Британия, Швеция и прибалтийские страны руками и ногами голосуют за изоляцию и наказание России (несомненно, при активном стимулировании со стороны США). В-третьих, скоро возобновятся требования вооружить Украину, поскольку Республиканская партия берет под свой контроль сенатские комитеты по делам вооруженных сил и по иностранным делам. На этой неделе занимающий пост председателя первого комитета сенатор Джон Маккейн опубликовал совместное заявление с сенатором Линдси Грэмом, в котором призвал администрацию Обамы (в очередной раз) направить Киеву оружие.
Почему администрация Обамы чувствует себя обязанной вмешиваться во все это?
Здесь нам надо вернуться к цитате из Исайи Берлина, приведенной в начале статьи. Во всей этой истории есть один любопытный момент. Это та настойчивость, с которой творцы-политики и ученые мужи в один голос твердят, что во всем вышесказанном виноват исключительно Владимир Путин. Но без ответа остается вопрос: почему США и ЕС думают, что Россия будет безучастно наблюдать за тем, как они пытаются вырвать Украину с российской орбиты? Неумеренно влиятельные неоконсерваторы и их либеральные пособники-интернационалисты на протяжении 15 лет сравнивают Путина со Сталиным и / или с Гитлером. Верят ли они в собственные заявления?
Наверное, нет. Но как слишком часто бывало в пропитавшемся кровью XX веке, набор каких-то особых (и весьма странных) идей может порой приводить в действие события. А в случае с длящимся год украинским кризисом такой движущей силой является опасное заблуждение Вашингтона, считающего, что «демократия» — это некая панацея от всех недугов развивающихся стран.
Украинский кризис высвечивает центральную проблему современной политической теории и практики: упорный отказ политических руководителей и представителей научно-аналитических кругов определенного типа признать то, что столь добродетельная вещь как «демократия» может использоваться в деструктивных целях. Далее, наша элита ставит телегу впереди лошади: демократия нежизнеспособна в отсутствие подотчетных и устойчивых институтов, а также политической культуры, ценящей власть закона. Демократия — не повивальная бабка таких институтов и явлений.
Но даже если бы на Украине присутствовали требуемые институты и благоприятствующая парламентской демократии политическая культура, мы все равно не имеем ни права, ни возможностей прививать демократические нормы где бы то ни было. Один известный европейский историк говорил, что укоренившаяся и ставшая неприкосновенной теория демократического мира является таким верованием, которое становится тем более опасным, чем искреннее в него верят.
Уходящий год показал, что наша внешняя политика стала заложницей наших иллюзий. К несчастью, для тысяч украинцев эти иллюзии оказались роковыми.
Источник: "The American Conservative" Ukraine in the Aftermath of Maidan
Но вы должны поверить мне, нельзя получить все, что хочешь — не только на практике, но и даже в теории. Отрицание этого, поиски единого всеобъемлющего идеала, потому что он является единственно верным для всего человечества, неизбежно ведет к принуждению. А затем к разрушениям и крови — яйца разбиты, но омлета не предвидится, а есть лишь бесконечное количество яиц, человеческих жизней, готовых разрушиться.
Исайя Берлин (Isaiah Berlin)
В пятницу 21 ноября исполняется год с начала антиправительственных протестов на киевской площади Независимости. С тех пор очень многое произошло, и почти все произошедшее пагубно отражается на слабеющей европейской экономике и на интересах безопасности США и Европы. Стандартная интерпретация событий, согласно которой битва между проевропейским Киевом и реваншистской Россией — не что иное, как сражение за будущее Европы и даже за ее душу, является ошибочной, хотя она и получила широкое распространение.
Как сейчас хорошо известно, отказ украинского президента Виктора Януковича от подписания соглашения об ассоциации с ЕС на прошлогоднем саммите Евросоюза в Вильнюсе стал той искрой, из которой разгорелось это разрушительно пожарище. В узком смысле цели Евромайдана достигнуты: Януковича в феврале свергли, затем было сформировано новое правительство вроде бы проевропейской ориентации, в мае избрали нового президента (Порошенко), и он в июне все-таки подписал соглашение об ассоциации. Однако за все это пришлось заплатить огромную цену. Долгосрочные последствия «европейского выбора» Киева пока неясны.
С середины XIX века у русских в силу их бурной политической истории появились все основания задавать два особенных вопроса после того или иного кризиса. В 1845 году Александр Герцен спросил: «Кто виноват?», а спустя несколько десятилетий Николай Чернышевский задал другой вопрос: «Что делать?»
Оценивая роль администрации Обамы в украинском кризисе, следует, наверное, задать целый ряд вопросов в этом ключе.
Стоило ли все начинать?
Ответить на этот вопрос утвердительно трудно. Хотя протестующие в Киеве действительно добились своего, последствия протестов указывают на то, что можно и нужно было искать альтернативное решение, подобное тому, которое Владимир Путин предложил в преддверии вильнюсского саммита канцлеру Германии Ангеле Меркель. С одной стороны, Киев получил соглашение об ассоциации. С другой, издержки от последовавшего затем кризиса оказались умопомрачительно высокими: примерно 4100 человек погибли во время войны, многие тысячи получили ранения. Почти один миллион человек покинули места своего постоянного проживания, Украина потеряла Крым и фактически оказалась расчлененной. Кроме того, началась новая холодная война между США и Россией, а в Европе ослабевает единодушие в вопросе о том, сохранить или отменить режим санкций против России.
Кого из администрации Обамы призвали к ответу?
За помощь в организации самой страшной внешнеполитической катастрофы со времен второй иракской войны, а возможно, и со времен Вьетнама (хотя об этом говорить пока рано) никого из президентского окружения не привлекли к ответственности. На момент написания этой статьи на своих постах все так же прочно сидят все ключевые члены президентской команды безопасности и главные творцы нашей политики в отношении России/Украины: советник по национальной безопасности Сьюзан Райс, представитель США в ООН Саманта Пауэр, помощник госсекретаря Виктория Нуланд, американский посол на Украине Джеффри Пайетт, глава администрации Денис Макдоноу и директор ЦРУ Джон Бреннан. А заместителя советника по национальной безопасности Тони Блинкена только что повысили, назначив заместителем госсекретаря.
Как обстоят дела сейчас?
Нас должны обеспокоить три недавних события. Во-первых, хваленые парламентские выборы на Украине, которые прошли 26 октября, лишь усилили влияние сторонников жесткой линии в Киеве. Фракция премьер-министра Арсения Яценюка на подъеме, и он получит полную свободу действий для осуществления таких проектов как возведение собственной Берлинской стены между Россией и Украиной. Наши на диво покладистые средства массовой информации почти ничего не пишут и не говорят о таких проектах, хотя они издают запах дремлющего авторитаризма со стороны Яценюка. Во-вторых, украинский кризис раскалывает Европу. Правительства Италии, Венгрии, Чехии и Словакии начинают выступать против санкций. Сербия, естественно, стоит на пророссийских позициях. Германия и Франция проявляют усиливающуюся двойственность в отношении санкций, а Польша, Британия, Швеция и прибалтийские страны руками и ногами голосуют за изоляцию и наказание России (несомненно, при активном стимулировании со стороны США). В-третьих, скоро возобновятся требования вооружить Украину, поскольку Республиканская партия берет под свой контроль сенатские комитеты по делам вооруженных сил и по иностранным делам. На этой неделе занимающий пост председателя первого комитета сенатор Джон Маккейн опубликовал совместное заявление с сенатором Линдси Грэмом, в котором призвал администрацию Обамы (в очередной раз) направить Киеву оружие.
Почему администрация Обамы чувствует себя обязанной вмешиваться во все это?
Здесь нам надо вернуться к цитате из Исайи Берлина, приведенной в начале статьи. Во всей этой истории есть один любопытный момент. Это та настойчивость, с которой творцы-политики и ученые мужи в один голос твердят, что во всем вышесказанном виноват исключительно Владимир Путин. Но без ответа остается вопрос: почему США и ЕС думают, что Россия будет безучастно наблюдать за тем, как они пытаются вырвать Украину с российской орбиты? Неумеренно влиятельные неоконсерваторы и их либеральные пособники-интернационалисты на протяжении 15 лет сравнивают Путина со Сталиным и / или с Гитлером. Верят ли они в собственные заявления?
Наверное, нет. Но как слишком часто бывало в пропитавшемся кровью XX веке, набор каких-то особых (и весьма странных) идей может порой приводить в действие события. А в случае с длящимся год украинским кризисом такой движущей силой является опасное заблуждение Вашингтона, считающего, что «демократия» — это некая панацея от всех недугов развивающихся стран.
Украинский кризис высвечивает центральную проблему современной политической теории и практики: упорный отказ политических руководителей и представителей научно-аналитических кругов определенного типа признать то, что столь добродетельная вещь как «демократия» может использоваться в деструктивных целях. Далее, наша элита ставит телегу впереди лошади: демократия нежизнеспособна в отсутствие подотчетных и устойчивых институтов, а также политической культуры, ценящей власть закона. Демократия — не повивальная бабка таких институтов и явлений.
Но даже если бы на Украине присутствовали требуемые институты и благоприятствующая парламентской демократии политическая культура, мы все равно не имеем ни права, ни возможностей прививать демократические нормы где бы то ни было. Один известный европейский историк говорил, что укоренившаяся и ставшая неприкосновенной теория демократического мира является таким верованием, которое становится тем более опасным, чем искреннее в него верят.
Уходящий год показал, что наша внешняя политика стала заложницей наших иллюзий. К несчастью, для тысяч украинцев эти иллюзии оказались роковыми.
Источник: "The American Conservative" Ukraine in the Aftermath of Maidan
Прощание с Донбассом
("Вести.ua", Украина)
Украинская власть прощается с частью Донбасса, контролируемой ДНР/ЛНР. Нет, конечно, у нее еще есть планы вернуть эту территорию по той же схеме, по которой Хорватия вернула Сербскую Краину. И хотя эти планы очень сомнительны (на один пример Сербской Краины приходится дюжина примеров Приднестровья, Абхазии, Южной Осетии, Северного Кипра, Косово и Южного Судана), даже они — в случае выполнения — означают, что украинская власть собирается вернуть территорию, а не людей. Людей она окончательно потеряла вчера.
Мало было победы Майдана, которую не воспринял Донбасс. Мало было телекадров «революционного правосудия», от которых хочется бежать любому цивилизованному человеку. Мало было бомбежек и артобстрелов, под которыми гибли мирные люди. Всего этого было мало, чтобы навсегда отбить желание у жителей Донбасса вернуться на Украину. Теперь к этому добавлено решение прекратить финансирование неподконтрольных территорий.
Власть, видимо, думает, что таким способом устроит социально-экономическую конкуренцию двух частей Донбасса, в которой сепаратистская проиграет. По крайней мере, именно так рассуждает донецкий губернатор, который так и прогнозирует — мол, у нас все будет хорошо, а ДНР сметут сами жители. Но такие рассуждения лишь свидетельствуют о незнании генералом даже ближайшей истории. Ведь 1991-м власти СССР решили устроить экономическую блокаду Литве, чтобы усмирить сепаратистов. И где сейчас СССР, а где Литва?!
Официальный отказ от финансирования — это как объявление всем жителям ДНР/ЛНР: вы больше не украинцы. Это возможность для властей непризнанных республик в любых экономических проблемах обвинить Киев, а свои действия объявлять спасением народа от жестокой блокады «хунты». Приблизительно так объясняли в Литве, Приднестровье и любых других местах, когда центральная власть пыталась удушить сепаратизм блокадой. И верили — не центральной власти.
Вторая Сербская Краина не получится. Когда украинская власть решит, что время освобождения придет, там этого освобождения не захотят даже те, кто сейчас его еще ждет.
Источник: "Вести.ua" Прощание с Донбассом
Мало было победы Майдана, которую не воспринял Донбасс. Мало было телекадров «революционного правосудия», от которых хочется бежать любому цивилизованному человеку. Мало было бомбежек и артобстрелов, под которыми гибли мирные люди. Всего этого было мало, чтобы навсегда отбить желание у жителей Донбасса вернуться на Украину. Теперь к этому добавлено решение прекратить финансирование неподконтрольных территорий.
Власть, видимо, думает, что таким способом устроит социально-экономическую конкуренцию двух частей Донбасса, в которой сепаратистская проиграет. По крайней мере, именно так рассуждает донецкий губернатор, который так и прогнозирует — мол, у нас все будет хорошо, а ДНР сметут сами жители. Но такие рассуждения лишь свидетельствуют о незнании генералом даже ближайшей истории. Ведь 1991-м власти СССР решили устроить экономическую блокаду Литве, чтобы усмирить сепаратистов. И где сейчас СССР, а где Литва?!
Официальный отказ от финансирования — это как объявление всем жителям ДНР/ЛНР: вы больше не украинцы. Это возможность для властей непризнанных республик в любых экономических проблемах обвинить Киев, а свои действия объявлять спасением народа от жестокой блокады «хунты». Приблизительно так объясняли в Литве, Приднестровье и любых других местах, когда центральная власть пыталась удушить сепаратизм блокадой. И верили — не центральной власти.
Вторая Сербская Краина не получится. Когда украинская власть решит, что время освобождения придет, там этого освобождения не захотят даже те, кто сейчас его еще ждет.
Источник: "Вести.ua" Прощание с Донбассом
Мы отстреливаем политических противников
("Aftonbladet", Швеция) Пер Леандер, Алексей Сахнин
В Киеве война с сепаратистами на востоке Украины ощущается как нечто весьма далекое, но все же присутствует во всех пропагандистских афишах и огромных рекламных щитах, которые наводняют город лозунгом «Украина – единая страна». «Будь это утверждение правдой, эти афиши не понадобились бы», – говорит Мария из ныне запрещенной социалистической партии «Боротьба».
Некоторые из ее товарищей – в тюрьме, другие были вынуждены бежать из страны или даже убиты, поскольку они не согласны с новыми правыми националистическими политиками, захватившими власть в Киеве после Майдана.
Она рассказывает, что всех, кто критикует украинский режим, обвиняют в том, что они сепаратисты или российские агенты, даже если речь идет всего лишь о протесте против повышения цен и снижения зарплат вследствие неолиберальных реформ.
Еще весной ультранационалистический политик Андрей Парубий, возглавивший после Майдана Совет национальной безопасности Украины, заявил, что, если бы не Кремль, у нас не было бы никаких проблем с сепаратистами. Властям нужен внешний враг, на которого можно свалить все внутренние проблемы. Но линия фронта проходит не по границе с Россией и даже не по границе с сепаратистскими республиками в Донбассе, а через всё украинское общество.
«Преследования любых форм оппозиции со стороны властей создают все больше настоящих сепаратистов», – говорит журналист Юрий Ткачев, работающий на последнем независимом новостном сайте в Одессе – портале www.timer.od.ua
«Весной в Одессе пророссийским было лишь небольшое меньшинство. А сегодня все больше и больше людей начинают смотреть в сторону России. Они воспринимают новых властителей как нацистов и по-настоящему напуганы», – говорит Ткачев.
Все изменилось после того, что случилось 2 мая. Второго мая в Одессе произошла бойня у Дома профсоюзов, когда около 50 человек были убиты в результате поджога здания украинскими националистами. Некоторые из тех, кто пытался выбраться, были насмерть забиты фашистами из «Правого сектора» и другими воинствующими националистами, в то время как полиция просто стояла рядом и наблюдала. Впоследствии многих из выживших посадили в тюрьму и обвинили в том, что они являются российскими террористами.
Мы назначаем встречу в кафе с одним из выживших – молодым социалистом Владом Войцеховским из партии «Боротьба» и его девушкой Майей. Он рассказывает о своей деятельности в Доме профсоюзов до нападения, как активисты из различных оппозиционных партий обсуждали политику и дискутировали друг с другом. После 2 мая, объясняет Войцеховский, оппозиция в Одессе разгромлена, ее лидеры убиты, находятся в тюрьме или за границей. Остальных запугали так, что они молчат.
– А вам не страшно сидеть здесь и совершенно открыто разговаривать с нами?
– Одесса – это наш город, наш дом, никто не заставит нас молчать, – говорит Майя.
На следующий день мы узнаем, что после нашей беседы Влада схватила полиция. По словам Майи, полицейские пришли ночью и принесли с собой взрывчатку, которую и подкинули в его квартиру. Она говорит, что Владу грозит от 8 до 15 лет тюрьмы за терроризм.
Влад Войцеховский стал лишь еще одной свежей единицей в статистике. По данным политика-коммуниста Алексея Албу, который до недавнего времени был избранным членом городского собрания Одессы, но после 2 мая был вынужден бежать за рубеж, только в Одессе в тюрьме находятся по меньшей мере 78 оппозиционных политиков. А во втором по численности городе Украины Харькове, по официальной статистике, озвученной губернатором города Игорем Балутой, за решетку с апреля по июнь посадили 314 оппозиционеров.
«Украина должна быть украинской, а те, кто думает по-другому, могут собирать свои вещи, ехать на вокзал и отправляться в Москву», – говорит 29-летняя Варвара Черноиваненко, пресс-секретарь «Правого сектора» в Одессе. И это она заявляет в Одессе, городе-миллионнике, где 30% жителей – этнические русские, а еще больше горожан используют русский как родной язык. Здесь также проживает большая еврейская диаспора.
«Мы - не фашисты. Мы просто хотим, чтобы Украина стала нормальной европейской страной, – говорит Варвара. – Но сначала необходимо победить врага, то есть, русских и коммунистов». Мы встречаем Варвару у военного госпиталя, где она в группе молодых девушек с украинскими флагами раздает конфеты своим солдатам.
Неподалеку стоят и курят два раненых призывника. Мы представляемся как шведские журналисты и спрашиваем их о войне. Первый ничего не хочет говорить и собирается уходить. Другой, с большой повязкой на голове, бормочет: «Что сказать? Идет братоубийственная война. Мы - один и тот же народ, который убивает друг друга. Хватит».
Среди тех, кто ратует за продолжение войны, – бизнесмен Марк Гордиенко, лидер Гражданского совета самообороны в Одессе, одной из полувоенных структур, возникших при Майдане. Он сидит в хорошо охраняемом внутреннем дворе вместе с несколькими из своих людей в красивых рубашках. Во дворе припаркованы дорогие автомобили, а на улице стоит танк с украинскими флагами. Гордиенко описывает произошедшее в Доме профсоюзов, как одну из битв в гражданской войне, где победу одержала его сторона.
– Что вы сделаете со всеми людьми, которые думают не так, как вы?
– Я предлагаю следующий компромисс: если они хотят говорить о политике, они могут делать это со своими унитазами. Но если они выйдут на улицу, мы их перестреляем, – говорит он.
Его люди начинают выгружать оружие из машины, как будто демонстрируя, что они не шутят. На стол, за которым мы сидим, выкладывают автоматы и пистолеты, пока он не оказывается полностью ими завален. Власть на Украине находится в руках у таких людей, как Марк Гордиенко.
Очевидно, что Украина глубоко расколота на два лагеря - между теми, кто сплотился в националистическом угаре вокруг желто-голубого флага, и теми, кто все больше ощущает себя нежеланными гражданами в новой Украине. Присутствует и определенная классовая разница между лагерями: сторонники нового прозападного правительства представляют в основном хорошо образованный средний класс и бизнесменов вроде Гордиенко, а критики – простые люди, рабочие и пенсионеры, которых приводят в ужас ликвидация социальных льгот и приватизация, навязываемая Украине со стороны ЕС и МВФ. Многие из сражающихся за независимость в Донбассе – это рабочие и шахтеры, осознавшие, что у них нет будущего в неолиберальной Украине.
«Тот факт, что люди на востоке Украины начинают надеяться на Россию, где платят более высокие зарплаты и пенсии, не более странен, чем то, что люди на Западе Украины мечтают о лучшей жизни в качестве граждан Евросоюза», – поясняет ведущий колонку в The Guardian социолог Владимир Ищенко, который изучает тематику социальных протестов в Киевском университете.
«Протесты на востоке Украины были правомерны, и борьба там поначалу была мирной. Президенту Петру Порошенко следовало бы начать весной прямые переговоры с сепаратистами, чтобы попытаться пойти навстречу некоторым из их важнейших требований о праве на язык и расширении регионального самоуправления и, таким образом, избежать раскола Украины, – рассуждает Ищенко.
Вместо этого Порошенко и украинские националисты получили благословение ЕС и США на грубое подавление как настоящих, так и вымышленных сепаратистов. Одновременно нарастает критика Украины со стороны таких организаций, как Amnesty International и Human Rights Watch.
В сентябре генеральный секретарь Amnesty International Салиль Шетти высказал жесткую критику по поводу военных преступлений, которые совершают правоэкстремистские добровольческие батальоны, воюющие на стороне Киева, а Human Rights Watch раскритиковала беспощадные бомбардировки украинской армией гражданских жилых районов на востоке Украины. Большой ажиотаж вызвало также и то, что один из самых популярных политиков Украины Олег Ляшко, занявший третье место на президентских выборах, лично участвует в пытках пленных.
«Европа – старая проститутка. Если ЕС поддастся этой чуши о правах человека, Путин получит Украину на блюдечке с голубой каемочкой», – говорит Марк Гордиенко, теребя свой «Калашников».
Источник: "Aftonbladet" Мы отстреливаем политических противников
Некоторые из ее товарищей – в тюрьме, другие были вынуждены бежать из страны или даже убиты, поскольку они не согласны с новыми правыми националистическими политиками, захватившими власть в Киеве после Майдана.
Она рассказывает, что всех, кто критикует украинский режим, обвиняют в том, что они сепаратисты или российские агенты, даже если речь идет всего лишь о протесте против повышения цен и снижения зарплат вследствие неолиберальных реформ.
Еще весной ультранационалистический политик Андрей Парубий, возглавивший после Майдана Совет национальной безопасности Украины, заявил, что, если бы не Кремль, у нас не было бы никаких проблем с сепаратистами. Властям нужен внешний враг, на которого можно свалить все внутренние проблемы. Но линия фронта проходит не по границе с Россией и даже не по границе с сепаратистскими республиками в Донбассе, а через всё украинское общество.
«Преследования любых форм оппозиции со стороны властей создают все больше настоящих сепаратистов», – говорит журналист Юрий Ткачев, работающий на последнем независимом новостном сайте в Одессе – портале www.timer.od.ua
«Весной в Одессе пророссийским было лишь небольшое меньшинство. А сегодня все больше и больше людей начинают смотреть в сторону России. Они воспринимают новых властителей как нацистов и по-настоящему напуганы», – говорит Ткачев.
Все изменилось после того, что случилось 2 мая. Второго мая в Одессе произошла бойня у Дома профсоюзов, когда около 50 человек были убиты в результате поджога здания украинскими националистами. Некоторые из тех, кто пытался выбраться, были насмерть забиты фашистами из «Правого сектора» и другими воинствующими националистами, в то время как полиция просто стояла рядом и наблюдала. Впоследствии многих из выживших посадили в тюрьму и обвинили в том, что они являются российскими террористами.
Мы назначаем встречу в кафе с одним из выживших – молодым социалистом Владом Войцеховским из партии «Боротьба» и его девушкой Майей. Он рассказывает о своей деятельности в Доме профсоюзов до нападения, как активисты из различных оппозиционных партий обсуждали политику и дискутировали друг с другом. После 2 мая, объясняет Войцеховский, оппозиция в Одессе разгромлена, ее лидеры убиты, находятся в тюрьме или за границей. Остальных запугали так, что они молчат.
– А вам не страшно сидеть здесь и совершенно открыто разговаривать с нами?
– Одесса – это наш город, наш дом, никто не заставит нас молчать, – говорит Майя.
На следующий день мы узнаем, что после нашей беседы Влада схватила полиция. По словам Майи, полицейские пришли ночью и принесли с собой взрывчатку, которую и подкинули в его квартиру. Она говорит, что Владу грозит от 8 до 15 лет тюрьмы за терроризм.
Влад Войцеховский стал лишь еще одной свежей единицей в статистике. По данным политика-коммуниста Алексея Албу, который до недавнего времени был избранным членом городского собрания Одессы, но после 2 мая был вынужден бежать за рубеж, только в Одессе в тюрьме находятся по меньшей мере 78 оппозиционных политиков. А во втором по численности городе Украины Харькове, по официальной статистике, озвученной губернатором города Игорем Балутой, за решетку с апреля по июнь посадили 314 оппозиционеров.
«Украина должна быть украинской, а те, кто думает по-другому, могут собирать свои вещи, ехать на вокзал и отправляться в Москву», – говорит 29-летняя Варвара Черноиваненко, пресс-секретарь «Правого сектора» в Одессе. И это она заявляет в Одессе, городе-миллионнике, где 30% жителей – этнические русские, а еще больше горожан используют русский как родной язык. Здесь также проживает большая еврейская диаспора.
«Мы - не фашисты. Мы просто хотим, чтобы Украина стала нормальной европейской страной, – говорит Варвара. – Но сначала необходимо победить врага, то есть, русских и коммунистов». Мы встречаем Варвару у военного госпиталя, где она в группе молодых девушек с украинскими флагами раздает конфеты своим солдатам.
Неподалеку стоят и курят два раненых призывника. Мы представляемся как шведские журналисты и спрашиваем их о войне. Первый ничего не хочет говорить и собирается уходить. Другой, с большой повязкой на голове, бормочет: «Что сказать? Идет братоубийственная война. Мы - один и тот же народ, который убивает друг друга. Хватит».
Среди тех, кто ратует за продолжение войны, – бизнесмен Марк Гордиенко, лидер Гражданского совета самообороны в Одессе, одной из полувоенных структур, возникших при Майдане. Он сидит в хорошо охраняемом внутреннем дворе вместе с несколькими из своих людей в красивых рубашках. Во дворе припаркованы дорогие автомобили, а на улице стоит танк с украинскими флагами. Гордиенко описывает произошедшее в Доме профсоюзов, как одну из битв в гражданской войне, где победу одержала его сторона.
– Что вы сделаете со всеми людьми, которые думают не так, как вы?
– Я предлагаю следующий компромисс: если они хотят говорить о политике, они могут делать это со своими унитазами. Но если они выйдут на улицу, мы их перестреляем, – говорит он.
Его люди начинают выгружать оружие из машины, как будто демонстрируя, что они не шутят. На стол, за которым мы сидим, выкладывают автоматы и пистолеты, пока он не оказывается полностью ими завален. Власть на Украине находится в руках у таких людей, как Марк Гордиенко.
Очевидно, что Украина глубоко расколота на два лагеря - между теми, кто сплотился в националистическом угаре вокруг желто-голубого флага, и теми, кто все больше ощущает себя нежеланными гражданами в новой Украине. Присутствует и определенная классовая разница между лагерями: сторонники нового прозападного правительства представляют в основном хорошо образованный средний класс и бизнесменов вроде Гордиенко, а критики – простые люди, рабочие и пенсионеры, которых приводят в ужас ликвидация социальных льгот и приватизация, навязываемая Украине со стороны ЕС и МВФ. Многие из сражающихся за независимость в Донбассе – это рабочие и шахтеры, осознавшие, что у них нет будущего в неолиберальной Украине.
«Тот факт, что люди на востоке Украины начинают надеяться на Россию, где платят более высокие зарплаты и пенсии, не более странен, чем то, что люди на Западе Украины мечтают о лучшей жизни в качестве граждан Евросоюза», – поясняет ведущий колонку в The Guardian социолог Владимир Ищенко, который изучает тематику социальных протестов в Киевском университете.
«Протесты на востоке Украины были правомерны, и борьба там поначалу была мирной. Президенту Петру Порошенко следовало бы начать весной прямые переговоры с сепаратистами, чтобы попытаться пойти навстречу некоторым из их важнейших требований о праве на язык и расширении регионального самоуправления и, таким образом, избежать раскола Украины, – рассуждает Ищенко.
Вместо этого Порошенко и украинские националисты получили благословение ЕС и США на грубое подавление как настоящих, так и вымышленных сепаратистов. Одновременно нарастает критика Украины со стороны таких организаций, как Amnesty International и Human Rights Watch.
В сентябре генеральный секретарь Amnesty International Салиль Шетти высказал жесткую критику по поводу военных преступлений, которые совершают правоэкстремистские добровольческие батальоны, воюющие на стороне Киева, а Human Rights Watch раскритиковала беспощадные бомбардировки украинской армией гражданских жилых районов на востоке Украины. Большой ажиотаж вызвало также и то, что один из самых популярных политиков Украины Олег Ляшко, занявший третье место на президентских выборах, лично участвует в пытках пленных.
«Европа – старая проститутка. Если ЕС поддастся этой чуши о правах человека, Путин получит Украину на блюдечке с голубой каемочкой», – говорит Марк Гордиенко, теребя свой «Калашников».
Источник: "Aftonbladet" Мы отстреливаем политических противников
Комментариев нет:
Отправить комментарий